Если изменить законодательство, как предлагает регулятор, развитие цифровой экономики в России остановится — считает Дмитрий Костень.
В Гражданский Кодекс РФ собираются внести поправки, согласно которым понятия «цифровые деньги» и «цифровая валюта» заменят на «цифровые права», обмен которых будет разрешен». Как специалист по техническому моделированию, могу утверждать: поправки предлагаются, исходя из упрощенной модели цифрового мира, и принципы моделирования используются некорректно. Поправки остановят развитие цифрового бизнеса в России, так как реальная экономика не будет соответствовать своему цифровому образу.
Вот как выглядят сами поправки:
Цифровое право может отчуждаться или переходить от одного лица к другому на тех же условиях (статья 129 ГК РФ), что и объекты гражданских прав, права на которые которых они удостоверяют, с особенностями, которые устанавливаются настоящим Кодексом и иными законами.
Регулятор предлагает «покупать, продавать и обременять цифровое право». В операциях с цифровым правом таится не очевидная на первый взгляд опасность.
Гражданский кодекс регулирует отношения, а когда речь заходит о цифровом пространстве предлагаемые поправки предлагают регулировать право (см. определение слова право), т.е. саму возможность действовать или поступать каким-либо образом.
В цифровом пространстве в цифровые отношения могут вступать только цифровые образы. Другими словами, владелец цифрового образа может изъявлять в цифровом пространстве свою — цифровую — волю. Изъявление воли в адрес другого цифрового образа формирует их отношения.
Таким образом получается, что в реальном секторе Гражданский Кодекс регулирует имущественные отношения участников рынка, а в цифровом пространстве Кодекс собирается регулировать право, то есть саму возможность действовать, поступать каким-либо образом. А ведь по аналогии с классическими конституционными нормами, свобода волеизъявления в цифровом пространстве — это неотъемлемое цифровое право участников рынка!
Цифровое пространство — это своего рода прообраз, цифровое воплощение реального сектора экономики. А если есть цифровой прообраз реального сектора экономики, то должно существовать и цифровое законодательство.
В реальном мире законодательство формирует институциональную среду, а та в свою очередь формирует реальный сектор экономики:
По аналогии — в цифровом мире цифровая модель законодательства должна формировать институциональную среду, а та в свою очередь формировать цифровой образ экономики. Если по какой-то причине наблюдается расхождения между понятиями в цифровой и реальной экономике, то это приводит к несоответствию цифрового образа с его прародителем и наоборот.
Модель — это абстракция, которая включает в себя совокупность сценариев, существующих на более высоком уровне.
Чтобы цифровое законодательство стало действенными, необходимо смоделировать его с учетом понимания сложности природы цифрового мира и природы цифровых отношений.
Например, если в реальном мире существуют такие сущности как «объект», «субъект», и «отношения», то в цифровом пространстве они должны соотноситься точно также.
Регулятору необходимо осознавать, что цифровой образ мира — такой же многослойный как и реальный мир. Цифровое законодательство — это всего лишь один из цифровых мета-уровней системы. Написание цифрового законодательства по факту является процессом написания ТЗ (технического задания) для более высокого мета-уровня цифровой системы.
В данной задаче цифровой образ играет первичную и ключевую роль. Первичной необходимостью для законодателя является формирование и закрепление цифровых прав и обязанностей цифрового образа. Вторичным является философско-экономический анализ деятельности цифрового образа в контексте цифровой среды.
Новизна криптотехнологий в том, что контракт и деньги в цифровом пространстве сливаются в единое неразделимое целое. Контракт между двумя цифровыми образами воплощается в программном коде, а деньги воплощают механизм обслуживания ценности, которая создается посредством заключения контрактных отношений. Цифровое изъявление воли является предшествием к заключению контракта, т.е. созданию экономической ценности.
Необходимо понимать, что цифровое пространство — далеко не информационный слой, это прежде всего технология управления активами. Uber, airbnb и другие платформенные сервисы уже продемонстрировали, что через управление цифровыми образами потребителей и активов (такси, квартиры, и т. д.) достигается многократная эффективность. Ключевая важность феномена цифровых (в том числе крипто-) технологий состоит в том, что в новой парадигме управление активами исчезает из плоскости самих активов, и формируется в отдельный цифровой уровень управления более высокого порядка (мета-уровень управления).
Законодателю предстоит осознать, что по той же аналогии понятия «контракт», «деньги», «собственность», и многие другие нематериальные сущности уже выходят из плоскости вещей, и функционируют в цифровом мета-уровне управления активами. Это приведет к тому, что деньги, собственность, и контрактные отношения исчезнут из плоскости вещей, перейдя в область цифровой среды, где их сущность кардинально поменяется.
Очевидно, что сегодняшний законодатель не видит глубины происходящего и рассматривает феномен в едином плоскостном пространстве. Он продолжает утверждать, что «вещи», «деньги», «имущество», ценные бумаги и цифровые права — это единая категория сущностей, находящаяся в плоскости вещей. Результат такого подхода можно предсказать, он будет печальным.
Формулировка цифрового законодательства совпадет с окончанием построения цифрового управления криптоактивами. И вдруг деньги, отношения, и понятия собственности, как в эпизоде профессионального иллюзиониста, испарятся на глазах удивленного законодателя.
Суть новых технологий — «беззапретность» и «вездеприсущность». Для новых технологий не имеют никакого значения традиционно обозначенные юрисдикции и географические границы, определяющие деятельность материальных активов. Более того, примеры Uber и airbnb указывают на то, что технологии управления становятся важнее чем сам управляемый актив. Это бросает вызов традиционным юрисдикциям и определениям материальных активов. Что прикажете делать?
Прежде всего, законодатель должен осознать, что цифровое право не аналогично имущественному праву. Цифровое право — это цифровое законодательство, метауровень цифровой среды, выраженный в технически правильно нормализованной модели. Уровень цифровой среды находится над цифровым уровнем управления активами, он устанавливает нормативность и общеобязательность правил. Цифровое право должно подкрепляться цифровыми мерами принуждения, отображающими волю и сознание людей. Цифровое право должно иметь формальную определенность, и внутренне согласованный упорядоченный механизм.
Сегодняшней задачей законодателя, на наш взгляд, является построение именно такого цифрового права, которое учтёт особенности управления цифровыми активами и будет по отношению к нему мета-уровнем определяющим цифровые границы юрисдикции цифрового пространства.
Выполнение этой задачи потребует от законодателя навыков грамотного технического моделирования, которые, во-первых, помогут с формированием правильного понимания феномена, во-вторых, помогут написать технически исполнимое ТЗ, и в-третьих, оценить правильность создаваемого решения.
Мир сложен. Игнорирование или не исполнение этих рекомендаций приведет к правовым и технологическим перекосам, потере огромного количества ресурсов, и в долгосрочном периоде к потере конкурентных преимуществ России в сфере криптотехнологий, и возможной потере суверенитета. Выбор за Россией.
Вице-президент РАКИБ
14.07.2018
